Смелое предложение
Рассказы
Всего две недели назад Алексей не подозревал, что за счастье бороться не надо. Он с раннего детства привык к необходимости постоянно сражаться за всё: за мирное небо и за свободу Анжелы Дэвис, за целинный миллиард и за светлое будущее австралийских пигмеев, за крепкую и здоровую семью - цементирующую ячейку общества и за счастливое детство - не было проявления жизни, за которое не надо было бороться. Вся жизнь - борьба и вся жизнь в борьбе. По бушующим волнам, с горбушкой хлеба пополам, и ветер лавиной, и всем половина, и время гудит БАМ! на просторах крутых БАМ!.. и... и, если отбросить шелуху лжи и сбить пену псевдопатриотизма, это было прекрасно, если кто ещё помнит.
Когда-то все причисляющие себя к интеллигенции москвичи занимались сбором макулатуры, чтобы обменять её на новые порции той же макулатуры, но в виде прекрасно изданных серий типа "Проклятых королей" Дрюона, заполнить ими домашние полочки, подбирая корешки по цвету, и иногда любовно смахивать с них пыль. Алексею же, тогда молодому специалисту, по распределению попавшему в ящик, принесли толстую стопку мятых, неважно отксеренных - тогда это называлось как-то по-другому, но уж не вспомнить, - листов на несколько дней: эту синюшную с пятнами стопку и без какой-либо обложки ждала длинная очередь сослуживцев.
-- Любовь выскочила перед нами, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих! Так поражает молния, так поражает финский нож! Она-то, впрочем, утверждала впоследствии, что это не так, что любили мы, конечно, друг друга давным-давно, не зная друг друга, никогда не видя, и что она жила с другим человеком, и я там тогда... с этой, как ее...-- С кем? -- спросил Бездомный.
-- С этой... ну... этой, ну... -- ответил гость и защелкал пальцами.
-- Вы были женаты?
-- Ну да, вот же я и щелкаю... на этой... Вареньке, Манечке... нет, Вареньке... еще платье полосатое... музей... впрочем, я не помню. Так вот она говорила, что с желтыми цветами в руках она вышла в тот день, чтобы я наконец ее нашел, и что если бы этого не произошло, она отравилась бы, потому что жизнь ее пуста. Да, любовь поразила нас мгновенно. Я это знал в тот же день уже, через час, когда мы оказались, не замечая города, у кремлевской стены на набережной. Мы разговаривали так, как будто расстались вчера, как будто знали друг друга много лет. На другой день мы сговорились встретиться там же, на Москве-реке, и встретились. Майское солнце светило нам. И скоро, скоро стала эта женщина моею тайною женой.
-- Ты когда лёг спать?
-- Когда стал клавиши носом склёвывать... Не помню.
-- Безобразие!!! Я же просила, и ты обещал!
-- И ничего страшного... Ой... Не в том смысле, что обещал, а что ничего страшного... Ты немного обиделась?
-- Неа, никогда не обижаюсь... и даже не умею... Интересно даже - в каком случае ты можешь обидеться на меня?
-- Ну, милая моя, откуда мне знать?
-- Зато я знаю - нет ничего такого... Я никогда не обижу тебя.
-- И я тебя - никогда.
-- Вот поэтому все разногласия не стоят ничего.
-- Вбила последний гвоздь. Оспорить невозможно... Ты завтра во сколько освободишься? Может, мне удастся раньше с делами управиться.
-- Трудно сказать сейчас, часов в 5.
"Эд ву прэ, мсье? - услышал Алексей судью на старте и глубоко вдохнул. Мысли его, как и тело, замерли, осталось восхитительное волнение, которое, он хорошо это знал, исчезнет с первым выплеском энергии из напряжённых мышц... секунда... две... три... - Партэ!"... Резкий выдох:
- Алёнка, а может... мы завтра... спрячемся где-нибудь от чужих глаз?
Зелёный огонёк Агента тут же погас. Алексей бросил вёсла и обречённо уткнулся лбом в колени. По ушам били громкие звуки ударов о воду и бурлящих бурунов от вёсел удаляющихся за спиной соперников...
Им уже пора на финише быть, а всё ещё рядом, - удивился наконец Алексей непрекращающемуся шуму, поднял голову и обернулся: насколько хватало взора в серой пелене серая вода размывает серые берега - и никого... один... опять один... Только шум - это сердце гонит вёслами кровь по каналам его поникшего тела, потоки схлёстываются, волны вскипают и бьют, бьют о берег, по барабанным перепонкам, перекатываются через преграды, заливая зрительные колбочки... Но вот и оно безнадёжно бросило грести, стало тихо. Окружающий серый мир мало-помалу стал принимать разумные очертания.
"Побластило... поманило... сказка... фея... волшебство... всё испортил..." - бормотал Алексей. Да, он и прежде долго не тянул с первым поцелуем, но - так?! (Нет-нет, читатель, ты, надеемся, давно понял, что Алёша - не сторонник лёгких связей и таких же отношений, но, если уж влюбился...). "Что со мной случилось? Ведь я даже не сказал ей, что люблю? Необыкновенная неземная женщина каким-то чудом оказалась почти рядом, а я... Грубый мужик протянул заскорузлые пальцы к нежному мотыльку с прозрачными крылышками, купающемуся в солнечных лучах в ванночке прекрасного цветка. Мрачная тень, взмах крыльев - и мотылёк слился с природой... Не найти... никогда...".
Алексей вздрогнул от знакомого мелодичного звука, огонёк Агента вновь зазеленел, а с ним вместе окрасились зеленью берега, заголубела и засверкала в лучах сияющего солнца гладь реки...
-- Мы скоро увидимся... Спокойной ночи! :) :-*
...Я хотела бы жить с Вами
в маленьком городе,
где вечные сумерки
и вечные колокола.
И в маленькой деревенской гостинице
Тихий звон
Старинных часов
Капельки времени...
А иногда, по вечерам,
Из какой-нибудь мансарды флейта.
И сам флейтист в окне.
И большие тюльпаны на окнах.
И, может быть,
Вы бы даже меня не любили...
© Capt Cate
Использованы отрывки из произведений М. Булгакова и М. Цветаевой.